Мы представляем читателям подборку статей доктора филологических наук, профессора Адиле Эмировой, посвященных поэтам, которые в своих произведениях затрагивали тему трагической судьбы крымскотатарского народа. Статьи были опубликованы в разные годы в периодических и научных изданиях. За истекшие годы вошло в жизнь новое поколение крымских татар, которым, по мнению редакции Avdet, тоже будет интересно узнать об этих авторах и ознакомиться с их произведениями. Тексты печатаются с купюрами.

Крым в творчестве Виктора Некипелова

[Адиле ЭМИРОВА, доктор филологических наук, профессор]

Виктор Некипелов.  Это имя мало кому знакомо в Крыму.  А между тем его творчество,
прежде всего крымский цикл его стихов, имеет самое непосредственное отношение к
общекрымской духовной культуре.

Родился В.  Некипелов в 1928 г.  в Харбине.  Скончался во Франции 1-го июля 1989
года.  Между этими двумя датами – многотрудная, полная страданий жизнь диссидента,
отбывшего два срока в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа за литературную и правозащитную
деятельность.

В Крыму он бывал неоднократно.  Здесь родилась и выросла его будущая жена –
Комарова Нина Михайловна.  С 1965 по 1972 годы отпускное время они проводили в
пос.  Восход, где жили мать и брат Н.  Комаровой.  Ликующая крымская природа, с одной
стороны, и черная акция депортации, которая свершилась в лоне этого великолепия и
продолжала активно «иррадиировать» в 60–70-х годах, не могли не задеть ранимого
сердца поэта.  Поэзия – всегда там, где боль.  Так родились стихи, которые условно можно
объединить в крымский цикл: «Эвкалипты в Крыму», «Крымский акростих», «Морская
прогулка», «Маленький маяк», «Чуфут-Кале», «Гурзуф», «Баллада об отчем
доме».  Ассоциативно-тематически к ним примыкает стихотворение «Я ушёл за китом
голубым».

Первые четыре стихотворения можно было бы отнести к пейзажной лирике.  В них
чувственный, эмоциональный мир лирического героя коррелирует с окружающей
природой:

Словно призрачный парус над морем полощется
Или тёплое облако, сползшее с гор, —
Нам навстречу взбежит легкокрылая рощица
По кремнистой тропинке на мыс Монтодор .

(Эвкалипты в Крыму).

Сквозь толщу подводную чьи-то
Бегущие, зыбкие лики.  
И соль оседает, как иней,
На гривы, на губы, на сети.
И схвачено спазмою горло
От запаха ветра и йода .

(Морская прогулка)

Не женой вспоминаю, ещё не женой…  
И опять пробегаю по тропкам крутым.  
На волне ты была самой гибкой волной,
А в вечерней листве светлячком голубым .

(Крымский акростих)

Там остро пахло хвоей и тимьяном,
Звенела ночь валторнами цикад.  
Внизу, под флёром легкого тумана,
Стучало море – глухо, наугад.

(Маленький маяк)

Однако это не буколические картины – в каждом стихотворении слышна трагическая
тема, связанная с личной судьбой поэта.  Тема эта звучит то глухо, сублимировано, то
громко и открыто:

Я вот тоже бреду то горой, то болотиной –
На немилую почву заброшенный куст.
И давно бы пора уж назвать её родиной,
Да никак не разжать неуступчивых уст.
(Эвкалипты в Крыму)

Мы должны были жить среди этих долин,
А зачем-то вдруг выбрали север больной.

(Крымский акростих)

А там, где сливаются тверди, –
Мощёная солнцем дорога
К чертогу ликующей смерти,
Известной под именем Бога.

(Морская прогулка)

Стихотворение «Маленький маяк», посвящённое Ялте, ялтинскому маяку, к которому
«какие-то крылатые созданья летели роем призрачным», заключается развернутым
сравнением трагического звучания, потому что голос поэта доносится из тюрьмы:

Вот так и я сегодня – из темницы,
Сквозь толщу стен, сквозь беспросветный мрак,
Готов лететь большой ночною птицей
К тебе, мой дальний, маленький маяк!

В стихотворении «Чуфут-Кале» автор касается трагической темы – судьбы караимов:

Унылый край.  Холодные руины
За мёртвой аркой крепостных ворот.  
Чуфут-Кале…  Здесь жили караимы –
Еще один исчезнувший народ.

Обратим внимание на то, что здесь автор пользуется приёмом отождествления: он
называет себя последним караимом, ищущим ответы на сущностные вопросы бытия.  Этот
приём использован им и в стихотворении «Баллада об отчем доме» (См.  ниже):

Но дотемна – последний караим –
Я всё ищу ответа и опоры
В бездонной безответности руин.
Я не о том, что так легко сломались,
Я не о том, что без борьбы ушли,
Все думаю, за что они цеплялись?
Какую землю бросить не могли?
Как жить в таком забытом Богом месте? .

Последняя строфа этого стихотворения очень многослойна по содержанию.  В ней
выражена мысль о неразрывной связи поколений, опирающейся на историческую память
народа, и угадывается надежда на возможное его возрождение:

Но, видно, есть неведомые силы,
Связующие мёртвых и живых,
Ведь чем трудней кайлить в земле могилы,
Тем тягостней – однажды бросить их .

Особое место в крымском цикле Виктора Некипелова занимают стихотворения
«Гурзуф» и «Баллада об отчем доме» Трагическая тема в них звучит набатно.  И отражает
она не личную трагедию поэта, а трагедию целого народа – крымских татар.  Наряду с
известными стихами Бориса Чичибабина, эти произведения Виктора Некипелова – самое
сильное поэтическое свидетельство в защиту униженного и оскорблённого народа,
обречённого тоталитарным режимом на физическую и духовную аннигиляцию.
Два сборника стихов В.  Некипелова, в которых напечатаны названные выше
стихотворения, были изданы за границей уже после кончины поэта [Некипелов 1991;
Некипелов 1992].  В мои руки они попали в 1996 году: один был прислан известным
правозащитником Генрихом Алтуняном, который отбывал срок в одном лагере с
В.  Некипеловым, другой – женой поэта из Франции.  Книги поэта пока недоступны
широкому читателю, а названные выше стихотворения – «Гурзуф» и «Баллада об отчем
доме» – велики по форме, поэтому помещены в конце настоящей книги – в приложении.
Эти стихи были опубликованы в № 34 газеты «Къырым» от 26 августа 1995 года.  В
редакционном предисловии было сказано, что они приписываются двум авторам –
Виктору Некипелову и Ленуру Ибраимову.  В первом своем отклике на эту публикацию я
сразу же заявила, что эти стихи написаны не татарином.  В стихотворении «Гурзуф»
сторонний (со стороны) взгляд не только чувствуется – он открыто декларируется в
тексте:

Как будто я с чужим поэтом
Брожу среди его могил.  
Он не корит, не попрекает .  
Орда опричная, – как скот,
Вдруг растолкала по теплушкам
Его талантливый народ .  

Сомнения относительно авторства могут возникнуть лишь по поводу «Баллады об
отчем доме», потому что лирический герой заявляет: Я – крымский татарин, я сын этих
солнечных гор.  Здесь уместно вспомнить о приёме отождествления, который уже был
использован поэтом в стихотворении «Чуфут-Кале» (см.  выше.) Кроме того,
внимательный взгляд позволяет обнаружить в тексте «инородные» – не татарские –
вкрапления, которые связаны и с реалиями жизни, и с фактами языка.  Например: татары
никогда не хоронили уме́ рших в своем саду или дворе (см.  строки 19–21).
Далее я предложила редакции свои услуги – попытаться установить автора стихов на
основе текстового анализа имеющегося у меня материала: двух названных стихотворений
В.  Некипелова (85 строк) и 14 стихотворений Л.  Ибраимова (460 строк).  Л.  Ибраимов, в
отличие от В.  Некипелова, не был профессиональным поэтом.  Стихи его были
продиктованы болью сердца крымского татарина.  Они никогда не печатались.  Стихи
В.  Некипелова датированы 1968 годом, Л.  Ибраимова – не датированы вообще, но в его
текстах имеются данные, позволяющие определить время их написания – 1967–1968
годы.  Это же подтверждают люди, встречавшиеся с ним в те годы.  Как известно, тогда
подобного рода стихи (в частности, и Б.  Чичибабина) ходили по рукам, как правило, в
анонимных списках.  И это понятно: за написание таких стихов грозила тюрьма.
Атрибуция текста (установление авторства) предполагает исследование наиболее
характерных особенностей поэтики: жанра, композиции, строфики, рифмовки, тематики,
системы образов и др.  Наблюдения над композицией, строфикой и метрикой

сравниваемых текстов дали следующие результаты.  «Баллада об отчем доме» состоит из
16 парных стихов со смежной рифмой, обрамлённых одинаковой рифмовкой: аа бб гг дд
… аа.  В целом это тщательно продуманная и искусно исполненная форма.  «Гурзуф»,
написанный четырехстопным ямбом, состоит из 13 катренов (четырёхстиший) с
перекрестной рифмой: аб аб; вг вг; де де…  Тексты Л.  Ибраимова однотипны: они
представляют собой сочетание разного количества катренов с перекрестной рифмой: аб,
аб; вг вг…  Десять из четырнадцати его стихов написаны пятистопным ямбом.
Словарный состав текстов (для сравнения выбраны только имена существительные с
номинативным значением) можно распределить на две группы: номинации одушевленных
и неодушевленных предметов.  В текстах В.  Некипелова представлены следующие
номинативные ряды: образы одушевленные – крымский татарин, чиновник,
полковник–отставник, старики, муэдзин, поэт, орда, народ, бедняки, бонзы, виноделы,
мастера и др.; неодушевленные предметы – горы, Аю-Даг, Яйла, дом, инжир,
виноградник, сад, колодезь, родник, айва, минарет, платан и др.
В текстах Л.  Ибраимова – номинации людей: татарин, (мой) народ, предки, Ленин,
Ильич, Потёмкин, Миних, люди, украинец, росс, грек, еврей, старожилы, палач,
антрополог, социолог и др.  Названия предметных сущностей: кладбища, аулы, деревни,
Перекоп, море, небо, лес, степь, Хан-джами, ножны, штык, инжир, хурма, апельсин и
др.  Бросается в глаза пристрастие Л.  Ибраимова к политической лексике и фразеологии, к
идеологическим штампам: декрет, шовинизм, ленинизм, резервация, палач, белые негры,
нацистские громилы, в бой за власть Советов, провокаторы-иуды, душители свободы,
козни; союз, рожденный в октябре, и др.

Думается, что даже простой перечень номинаций достаточно ярко иллюстрирует
различие словесной ткани сравниваемых текстов.  Пристальный взгляд исследователя
замечает различия и в более глубинном слое – на уровне использованных в текстах
изобразительно-выразительных средств.  В небольшом по объёму совокупном тексте
В.  Некипелова встречаются разнообразные, оригинальные тропы: сравнения (как тать, как
дедовы руки), метафоры (мышцы лозы, амфоры домов), эпитеты (рыбьи глаза, тихая
боль), аллегория (я – позор, я – совесть), олицетворения (Гурзуф молчит, Гурзуф-ага) и
др.  В стихах Л.  Ибрагимова тропов меньше и по номенклатуре, и по количеству, хотя
совокупный текст более чем в пять раз превышает текст В.  Некипелова: сравнения (как
ломоть хлеба, как бочонок без дна, как сердце в груди, как снег), эпитеты (глухие
беззакония, волшебный край, девственная природа, величавые горы), олицетворения
(шовинизм смеется, история не молчит, простор благословляет) и др.

Имеется ещё один существенный параметр, по которому следует сравнивать эти тексты,
– их соответствие нормам русского литературного языка.  В стихах В.  Некипелова
отсутствуют речевые ошибки.  В текстах Л.  Ибраимова нередки нарушения норм
словоупотребления, грамматических и орфоэпических.  Можно допустить, что эти ошибки
вкрались в тексты в результате их переписывания и распространения не очень
грамотными людьми.  Снять это допущение можно лишь в том случае, если иметь
возможность ознакомиться с оригиналами текстов, написанными рукой Л.  Ибраимова.  К
сожалению, мне они не были предоставлены.  

Конечно, мне, как крымской татарке, любящей свою родину, свой многострадальный
народ, хотелось бы, чтобы такие прекрасные стихи были написаны крымским
татарином.  Но, как ученый, я привыкла верить только фактам; тем более что
бездоказательные сомнения в авторстве В.  Некипелова оборачиваются неблагодарностью
к нему.  А он любил Крым! Он сочувствовал крымским татарам! Он страдал за нас и
вместе с нами! Такие стихи пишутся кровью сердца.  И его сердце, как пепел Клааса,
всегда будет стучать в этих замечательных стихах.
Сегодня я держу в руках новые аргументы, подтверждающие авторство В.  Некипелова:
это письма его жены Н.  М.  Комаровой и присланные ею черновики этих стихов с
авторскими правками.  Вот свидетельства Н.  М.  Комаровой: «Как-то никогда не

приходила мысль, что однажды нужно будет доказывать Витино авторство» (Из письма от
9 октября 1996).  «Была ли я свидетелем написания этих двух стихотворений? Да! И этих,
и всех других, написанных с 1965 года.  Да, я была постоянным свидетелем, и
собеседником, и слушателем и иногда дерзала быть критиком и с чем-то не соглашаться –
конечно, написанного на воле» (Из письма от 1 ноября 1996).  «Я – совесть, и смута, и чей-
то дремучий позор» – это и признание русского поэта в невольном соучастии в
преступлении хотя бы тем, что родился русским.  Отталкивание от этого соучастия, ви́
дение себя в другом и другого в себе, боль, стыд, понимание безумия человеческой
разобщенности, протест против тупого, дурного, бессмысленного однообразия из века в
век человеческих трагедий…» (Там же).

Н.  М.  Комаровой написаны воспоминания – «Книга любви и гнева», которая включает
в себя богатейший материал о жизненном и творческом пути В.  Некипелова – в контексте
политических событий и духовных исканий 60–80-х годов.  Для будущего исследователя
творчества В.  Некипелова эта книга – бесценный источник.
Стихи В.  Некипелова были написаны на родине.  После вынужденной эмиграции в 1987
году он уже ничего не писал: постоянный психологический прессинг и тяжёлые условия
жизни в лагерях подорвали его здоровье.  Однако всё написанное им, за исключением
сборника стихов «Между Марсом и Венерой», было издано за рубежом.  И оттуда пришло
к нам сегодня.

Творчество В.  Некипелова находится в пограничье – между русской отечественной
литературой и литературой русского зарубежья.  В любом случае, это наше общее
духовное достояние, особенно значимое для сегодняшнего Крыма.  

Симферополь, 2.09.1995 – 2.02.1996

Эмирова А. М. Крым в творчестве В. Некипелова (См. Эмирова А. М. Филологические этюды (Проблемы поэтики). – С. 65–73.